Неточные совпадения
Оказалось, что это был тот же самый Балмашевский, но… возмутивший всех циркуляр он принялся применять не токмо за страх, но и за совесть: призывал детей, опрашивал, записывал «число комнат и прислуги». Дети
уходили испуганные, со слезами и недобрыми предчувствиями, а за ними исполнительный
директор стал призывать беднейших родителей и на точном основании циркуляра убеждал их, что воспитывать детей в гимназиях им трудно и нецелесообразно. По городу ходила его выразительная фраза...
Старик
ушел. Что-то вроде насмешливой гримасы промелькнуло на лице чиновника в мундире.
Директор между тем вежливо, но серьезно пригласил движением руки даму отойти с ним подальше к окну. Та подошла и начала говорить тихо: видно было, что слова у ней прерывались в горле и дыхание захватывало: «Mon mari… mes enfants…» [Мой муж… дети… (франц.).] — слышалось Калиновичу.
Директор, слушая ее, пожимал только плечами.
Молодой человек фамильярно кивнул головой и
ушел в кабинет.
Директор обратил глаза на старика.
— Ах, боже мой! Боже мой! — говорил Петр Михайлыч. — Какой вы молодой народ вспыльчивый! Не разобрав дела, бабы слушать — нехорошо… нехорошо… — повторил он с досадою и
ушел домой, где целый вечер сочинял к
директору письмо, в котором, как прежний начальник, испрашивал милосердия Экзархатову и клялся, что тот уж никогда не сделает в другой раз подобного проступка.
Многим хотелось бы услышать, что говорит об этом
директор, но
директор, сверх обыкновения, вовсе не выходил сегодня из своей квартиры, только прошел, сильно запоздав, на своей единственный в тот день урок в шестом классе, просидел там лишних пять минут и
ушел прямо к себе, никому не показавшись.
Максим. Меня теперь хоть саблей рубите, а я не
уйду. Мне что было сказано господином
директором…
На другой день, в воскресенье, он был в гимназической церкви и виделся там с
директором и товарищами. Ему казалось, что все они были заняты только тем, что тщательно скрывали свое невежество и недовольство жизнью, и сам он, чтобы не выдать им своего беспокойства, приятно улыбался и говорил о пустяках. Потом он ходил на вокзал и видел там, как пришел и
ушел почтовый поезд, и ему приятно было, что он один и что ему не нужно ни с кем разговаривать.
Ольга Петровна(сейчас же утирает слезы и, приотворив дверь в соседнюю комнату, говорит
директорам). Войдите сюда, господа!.. Граф
ушел наверх!
— «В настоящем случае, говорю, есть еще одно довольно важное обстоятельство: ведомство наше, как небезызвестно вашему сиятельству, преобразовано, устроено и организовано исключительно мною и господином Вуландом, и если бы господин Вуланд был жив, то при теперешних обстоятельствах и вопроса никакого не могло бы быть: мне бы дали какое-нибудь назначение, а господин Вуланд сел бы на мое место, и дела пошли бы точно так же, как и теперь идут; но господин Вуланд умер, вновь назначенные
директора — люди совершенно неопытные, я
уйду, сам граф стар и болен.
Гайер(еще более раздраженным голосом). Я знаю-с… Я вот его предъявлю к господину Дарьялову; а теперь говорю: не хочу быть
директором больше, и вот вам акции и бумаги все! (Пихает лежащие на столе бумаги и акции.) Я
ухожу! (Встает с кресел и садится на одном из стульев в рядах акционеров.)
— Какое это такое слово нахал? — крикнул мужчина с павлиньими перьями, рассердившись, и стукнул кулаком по столу, так что на подносе запрыгали стаканы. — Кому ты говоришь? Ты думаешь, как я в маске, так ты можешь мне разные слова говорить? Перец ты этакий! Выходи, коли говорю!
Директор банка, проваливай подобру-поздорову! Все
уходите, чтоб ни одной шельмы тут не оставалось! Айда, к свиньям собачьим!
Нужно сказать
директору, что если на сцене будет по-прежнему сквозной ветер, то никто не согласится служить, всякий
уйдет.
Лаубе вскоре
ушел после какого-то крупного столкновения с придворным интендантством и сделался
директором нового частного драматического театра в Вене, побывал и в
директорах лейпцигского театра.
— Такое время, mon cher monsieur, такое время. La noblesse s'en va… [Дворянство
уходит… (фр.).] Посмотрите вот, какие туалеты… все ведь это купчихи… Куда бы она делась?.. А он —
директор фабрики. Немного мужиковат, но умный… В Америке был… Что делать… Нам надо потише.
И когда Ползухин
ушел,
директор весь отдался чувству отвращения.
Граф поклонился и
ушел, а
директор призвал к себе в кабинет Ивана Павловича и расспросил его, что с ним говорил министр при представлении.